«Сказание ο Дракуле» представляет собой древнейший известный нам памятник оригинальной беллетристики (художественной прозы), известный на Руси. Уже в Киевской Руси памятники такого характера («Повесть об Акире Премудром», «Девгениево деяние») проникали в Россию, но произведения оригинальной письменности были посвящены либо святым (жития), либо известным историческим лицам, жившим в определенное, точно указанное время (как правило, подобные произведения входили под соответствующими годами в более широкие исторические своды — летописи или хронографы), и считались поэтому «полезными» — нужными с точки зрения религиозного культа или познания мира.

«Сказание ο Дракуле» было, по выражению того времени, «неполезной повестью». Правда, и здесь речь шла ο реально существовавшем лице — «мунтьянском» (румынском) князе Владе, известном под прозвищем Цепеша (т.е. «Сажателя на кол», «Прокалывателя») и Дракулы («Дракона»). Но русскому читателю ничего не было известно ο Владе Цепеше, и повесть не сообщала ему ни ο его подлинном имени, ни ο времени правления, ни ο точном местонахождением «Мунтьянской земли». Начиная с типично сказочного «зачина» («Бысть в Мунтьянской земли греческия веры христианин воевода Дракула...»), повесть не рассказывала, как Дракула стал «воеводой», и сразу переходила к одному из эпизодов его жизни (расправа над турецкими послами). Вся она состояла из таких эпизодов-анекдотов ο Дракуле.

Рассказы ο Дракуле стали известны русскому автору во время его пребывания в Юго-Восточной Европе. Судя по сообщенным им сведениям, автор повести был в Венгрии и соседних землях в 80-х гг. XV в. (после смерти Влада Цепеша). Эти указания позволяют прийти к выводу, что автором повести был русский посол в Венгрии и Молдавии — скорее всего дьяк Ивана III Федор Курицын, возглавлявший в 1482—1484 гг. русское посольство к венгерскому королю Матвею Корвину и молдавскому господарю Стефану Великому. Анекдоты, которые он положил в основу своей повести, записывали в те годы и другие иностранцы, побывавшие в придунайских землях: авторы анонимных немецких брошюр «О великом изверге Дракола Вайда», поэт-мейстерзингер Михаэль Бехайм и итальянский гуманист Антонио Бонфини, создавший «Венгерскую хронику».

Смысл русской «Повести ο Дракуле» был своеобразен. Автор рассказывал ο многочисленных жестокостях Дракулы, сравнивал его с дьяволом, но одновременно сообщал и ο справедливости Дракулы, беспощадно каравшего всякое преступление, кто бы его ни совершил. Этим повесть отличается от немецких сказаний ο Дракуле, где описывались только жестокости «великого изверга», и сходилась с «Хроникой» Бонфини, автор которой считал соединение жестокости и справедливости обязательным свойством государя. Так считал и младший современник Бонфини, идеи которого составитель «Венгерской хроники» во многом предвосхитил, — Макиавелли; так считал и русский публицист XVI в. Иван Пересветов. Но в отличие от Бонфини Макиавелли или Пересветова автор «Повести ο Дракуле» создал не публицистический трактат, а «неполезную повесть» — художественное произведение. Рассказав ο жестокости и справедливости Дракулы, он не сделал никаких выводов и предоставил самим читателям вынести приговор герою. Они могли ужасаться его жестокостям, могли считать (как Пересветов), что «без таковой грозы нельзя установить правду в царстве», а могли и задуматься над тем, не лишают ли средства, употребляемые «мунтьянским воеводой», всякого смысла поставленную им цель — создание справедливого государства.

СКАЗАНИЕ О ДРАКУЛѢ ВОЕВОДѢ

Бысть в Мунтьянской земли т(1)греческыя вѣры христианинъ воевода именем Дракула влашеским языком, а нашим — диаволъ. (2)олико зломудръ, якоже по имени его, тако и житие его.

Приидоша к нему нѣкогда от турьскаго поклисарие (3)и, егда внидоша к нему и поклонишась по своему обычаю, а капъ своих з главъ не сняша. Он же вопроси их: «Что ради тако учинисте, ко государю велику приидосте и такову срамоту ми учинисте?» Они же отвѣщаша: «Таковъ обычай нашь, государь, и земля наша имѣет». Он же глагола имъ: «И азъ хощу вашего закона потвердити, да крѣпко стоите». И повелѣ имъ гвоздиемъ малым желѣзным ко главам прибити капы и отпусти ихъ, рекъ имъ: «Шедше, скажите государю вашему: онъ навыкъ от вас ту срамоту терпѣти, мы же не навыкохом, да не посылает своего обычая ко иным государемъ, кои не хотят его имѣти, но у себе его да держит».

Царь же велми разсердити себе о том, и поиде воинством на него, и прииде на него со многими силами. Он же, собравъ елико имѣаше у себе войска, и удари на турковъ нощию, и множьство изби их. И не возможе противу великого войска малыми людьми и възратися. И кои с нимъ з бою того приидоша, и начат ихъ сам смотрити; кой раненъ спереди, тому честь велию подаваше и витязем его учиняше, коих же сзади, того на колъ повелѣ всажати проходом, глаголя: «Ты еси не муж, но жена». А тогда, коли поиде на туркы, тако глагола всему войску своему: «Кто хощет смерть помышляти, той не ходи со мною, остани зде». Царь же, слышавъ то, поиде прочь с великою срамотою, безчислено изгуби войска, не смѣ на него поити.

Царь же поклисаря посла к нему, да ему дасть дань. Дракула же велми почести поклисаря оного, и показа ему все свое имѣние, и рече ему: «Азъ не токмо хощу дань давати царю, но со всѣмъ своимъ воинством и со всею казною хощу к нему ити на службу, да како ми повелитъ, тако ему служу. И ты возвѣсти царю, какъ поиду к нему, да не велить царь по своей земли никоего зла учинити мнѣ и моимъ людем, а язъ скоро хощу по тебѣ ко царю ити, и дань принесу, и самъ к нему прииду». Царь же, услышав то от посла своего, что Дракула хощет приити к нему на службу, и посла его почести и одари много. И велми рад бысть, бѣ бо тогда ратуяся со восточными.(4) И посла скоро по всѣм градом и по земли, да когда Дракула поидет, никоегож зла никто дабы Дракулѣ не учинилъ, но еще и честь ему воздавали. Дракула же поиде, събрався съ всѣм воиньством,(5) и приставове царстии с нимъ, и велию честь ему воздаваху. Он же преиде по земли его яко 5 дни, и внезапу вернуся, и начат плѣнити градове и села, и множьство много поплѣни и изсѣче, овых на колие сажаху турков, а иных на полы пресѣкая и жжигая, и до ссущих младенець. Ничтоже остави, всю землю ту пусту учини, прочих же, иже суть християне, на свою землю прегна и насели. И множьство много користи взем, возвратись, приставовъ тѣх почтив, отпусти, рек: «Шедше, повѣсте царю вашему, якоже видѣсте: сколко могох, толико есмь ему послужил. И будет ему угодна моя служба, и азъ еще хощу ему тако служити, какова ми есть сила». Царь же ничтоже ему не може учинити, но срамом побѣженъ бысть.

И толико ненавидя во своей земли зла, яко хто учинит кое зло, татбу или разбой, или кую лжу, или неправду, той никако не будет живъ. Аще ль велики боляринъ, иль священник, иль инок, или просты, аще и велико богатьство имѣл бы кто, не может искупитись от смерти, и толико грозенъ бысть.

Источникъ его и кладязь на едином мѣстѣ, и к тому кладязу и источнику пришли путие мнози от многых странъ, и прихождаху людие мнози и пияху от кладязя и источника воду, студена бо бѣ и сладка. Он же у того кладязя на пустом мѣстѣ постави чару велию и дивну злату, и хто хотяще воду пити, да тою чарою пиетъ, на том мѣстѣ да поставит, и, елико оно время пребысть, никтоже смѣаше ту чару взяти.

Единою ж пусти по всей земли свое велѣние, да кто старъ, иль немощенъ, иль чимъ вреденъ, или нищъ, вси да приидут к нему. И собрашась бесчисленое множество нищих и странных к нему, чающе от него великиа милости. Он же повелѣ собрати всѣх во едину храмину велику, на то устроену, и повелѣ дати имъ ясти и пити доволно; они ж ядше и возвеселишась. Он же сам приде к нимъ и глагола имъ: «Что еще требуете?» Они же вси отвѣщаша: «Вѣдает, государю, Богъ и твое величество, как тя Богъ вразумит». Он же глагола к ним: «Хощете ли, да сотворю вас беспечалны на сем свѣтѣ, и ничим не нужни будете?» Они же, чающе от него велико нѣчто, и глаголаша вси: «Хощемъ, государю». Он же повелѣ заперети храм и зажещи огнем, и вси ту изгорѣша. И глаголаше к боляром своимъ: «Да вѣсте, что учиних тако: первое, да не стужают людем и никтоже да не будеть нищь в моей земли, но вси богатии; второе, свободих ихъ, да не стражут никтоже от них на семъ свѣтѣ от нищеты иль от недуга».

Единою ж приидоша к нему от Угорскыя земли два латинска мниха милостыни ради. Он же повелѣ их развести разно, и призва к себѣ единого от них, и показа ему округ двора множьство бесчисленое людей на колѣхъ и на колесѣх, и вопроси его: «Добро ли тако сътворих, и како ти суть, иже на колии?» Он же глагола: «Ни, государю, зло чиниши, без милости казниши; подобает государю милостиву быти. А ти же на кольи мученици суть». Призвав же и другаго и вопроси его тако же. Он же отвѣща: «Ты, государь, от Бога поставленъ еси лихо творящих казнити, а добро творящих жаловати. А ти лихо творили, по своимъ дѣломъ въсприали». Он же призвавъ перваго и глагола к нему: «Да почто ты из монастыря и ис келии своея ходиши по великым государемъ, не зная ничтоже? А нынѣ самъ еси глаголалъ, яко ти мученици суть, азъ и тебе хощу мученика учинити, да и ты с ними будеши мученикъ». И повелѣ его на колъ посадити проходомъ, а другому повелѣ дати 50 дукатъ злата, глаголя: «Ты еси разуменъ муж». И повелѣ его на возѣ с почестиемъ отвести и до Угорскыя земли.

Нѣкогда ж прииде купець гость нѣкы от Угорскыя земли въ его град. И по его заповѣди остави возъ свой на улици града пред полатою и товаръ свой на возѣ, а самъ спаше в полатѣ. И пришед нѣкто, украде с воза 160 дукатъ злата. Купец же иде къ Дракулѣ, повѣда ему изгубление злата. Дракула же глагола ему: «Поиди, в сию нощь обрящеши злато». И повелѣ по всему граду искати татя, глаголя: «Аще не обрящется тать, то весь град погублю». И повелѣ свое злато, несъ, положити на возѣ в нощи и приложи единъ златой. Купец же въставъ, и обрѣте злато, и прочет единою и дващи, обрѣташесь единъ лишний златой; и шед къ Дракулѣ, глагола: «Государю, обрѣтох злато, и се есть единъ златой не мой, лишний». Тогда же приведоша и татя оного и съ златом. И глагола купцю: «Иди с миром; аще бы ми еси не повѣдалъ злато, готовъ бых и тебе с симъ татемъ на колъ посадити».

Аще жена кая от мужа прелюбы сътворит, он же веляше срамъ ей вырѣзати, и кожю содрати, и привязати ея нагу, и кожу ту на столпѣ среди града и торга повѣсити. И девицамъ, кои девьства не сохранят, и вдовам також, а иным сосца отрѣзаху, овым же кожу содравше со срама ея, и роженъ желѣзенъ разжегши, вонзаху въ срам ей, и усты исхожаше. И тако привязана стояше у столпа нага, дондеже плоть и кости ей распадутся иль птицам в снѣдь будет.

Единою ж яздящу ему путем, и узрѣ на нѣкоем сиромахѣ срачицю издрану худу и въпроси его: «Имаши ли жену?» Он же отвѣща: «Имамъ, государю». Он же глагола: «Веди мя в дом твой, да вижю». И узрѣ жену его, младу сущу и здраву, и глагола мужу ея: «Не си ли ленъ сѣялъ?» Он же отвѣща: «Господи, много имам лну». И показа ему много лну. И глагола женѣ его: «Да почто ты лѣность имѣеши к мужу своему? Онъ долженъ есть сѣяти, и орати, и тебе хранити, а ты должна еси на мужа своего одежю свѣтлу и лѣпу чинити, а ты и срачици не хощеши ему учинити, а здрава сущи тѣлом. Ты еси повинна, а не мужь твой, аще ли бы муж не сѣялъ лну, то бы мужъ твой повиненъ был». И повелѣ ей руцѣ отсѣщи и трупъ ея на колъ всадити.

Нѣкогда ж обѣдоваше под трупиемъ мертвых человекъ, иже на колие саженых множьство бо округ стола его; он же среди ихъ ядяше и тѣмъ услажашесь. Слуга ж его, иже пред нимъ ясти ставляше, смраду оного не моги терпѣти, и заткну носъ, и на страну главу свою склони. Он же вопроси его: «Что ради тако чинишь?» Он же отвѣща: «Государю, не могу смрада сего терпѣти». Дракула же ту и повелѣ его на колъ всадити, глаголя: «Тамо ти есть высоко жити, смрад не можеть тебе доити».

Иногда же прииде от угорскаго короля Маттѣашя (6) апоклисарь до него, человекъ не малъ, боляринъ, в лясѣх родом. И повелѣ ему сѣсти с собою на обѣдѣ среди трупия того. И пред нимъ лежаше единъ колъ велми дебелъ и высокъ, весь позлащенъ, и вопроси апоклисаря Дракула: «Что ради учинихъ сей колъ тако? Повѣж ми». Посол же той велми убояся и глагола: «Государю, мнит ми ся тако: нѣки великий человекъ пред тобою согрѣши, и хощеши ему почтену смерть учинити паче иных». Дракула же глагола: «Право реклъ еси; ты еси велика государя посолъ кралевьскы, тебѣ учиних сей колъ». Он же отвѣща: «Государю, аще достойное смерти содѣлалъ буду, твори, еже хощеши: праведный бо еси судия — не ты повиненъ моей смерти, но азъ самъ». Дракула же расмияся и рече: «Аще бы ми еси не тако отвѣщал, воистину бы был еси на семъ колѣ». И почти его велми и, одаривъ, отпусти, глаголя: «Ты вправду ходи на поклисарство от великых государей к великым огосударемъ, научен бо еси съ государьми великыми говорити, прочии же да не дерзнуть, но первое учими будуть, какъ имъ съ государьми великыми бесѣдовати». Таковъ обычай имѣаше Дракула: отколе к нему прихождаше посолъ от царя или от короля неизященъ и не умѣаше противъ кознем кто отвѣщати, то на колъ его всажаше, глаголя: «Не азъ повиненъ твоей смерти — иль государъ твой, иль ты самъ. На мене ничтоже рци зла. Аще государь твой, вѣдая тебе малоумна и не научена, послал тя есть ко мнѣ, к ееликоумну государю, то государь твой убил тя есть; аще ль самъ дерзнулъ еси, не научився, то самъ убилъ еси себя». Тако поклисарю учиняше колъ высокъ и позлащенъ весь, и на него всаждаше, и государю его тѣ рѣчи отписоваше с прочими, да не шлет к великоумну государю малоумна и т научена мужа в посольство.

Учиниша же ему мастери бочкы желѣзны; он же насыпа их злата, в рѣку положи. А мастеровъ тѣх посѣщи повелѣ, да никтоже увѣсть съдѣланнаго имъ окаанства, токмо тезоимениты ему диаволъ.

Нѣкогда же поиде на него воинством король угорскы Маттѣашь; он же поиде противъ ему, и срѣтеся с ним, и ударишась обои, и ухватиша Дракулу жива, от своихъ изданъ по крамолѣ.(7) И приведенъ бысть Дракула ко кралю, и повелѣ его метнути в темницю. И сѣде в Вышеградѣ на Дунаи, выше Будина 4 мили,(8) 12 лѣт. А на Мунтьянской земли посади иного воеводу.

Умершу же тому воеводѣ, и краль пусти к нему в темницю, да аще восхощет быти воевода на Мунтианской земли, якоже и первие, то да латиньскую вѣру прииметь, аще ль же ни, то умрети в темници хощеть. Дракула же возлюби паче временнаго свѣта сладость, нежели вѣчнаго и бесконечнаго, и отпаде православия, и отступи от истинны, и остави свѣтъ, и приа тму. Увы, не возможе темничныя временныя тяготы понести, и уготовася на бесконечное мучение, и остави православную нашу вѣру, и приатъ латыньскую прелесть. Крал же не токмо дасть ему воеводство на Мунтьянской земли, но и сестру свою родную дасть ему в жену,(9) от неяже роди два сына. Пожив же мало, яко 10 лѣт, и тако скончася в той прельсти.(10) ]

Глаголют же о немь, яко, и в темници сѣдя, не остася своего злаго обычая, но мыши ловя и птици на торгу покупая, и тако казняше ихъ, ову на колъ посажаше, а иной главу отсѣкаше, а со иныя, перие ощипавъ, пускаше. И научися шити и тѣмъ в темници кормляшесь.

Егда же краль изведе его ис темници, и приведе его на Будинъ, и дасть ему домъ в Пещи противу Будина, и еще у краля не былъ, случися нѣкоему злодѣю уйти на его дворъ, и съхранися. Гонящии же приидоша, и начаша искати, и наидоша его. Дракула же воставъ, взем мечь свой, и скочи с полаты, и отсѣче главу приставу оному, держащему злодѣя, а злодѣя отпусти; прочии же бѣжаша, и приидоша к биреву, и повѣдаша ему бывшее. Бирев же съ всѣми посадникы иде ко кралю, жалуяся на Дракулу. Король же посла к нему, вопрошая: «Что ради таково зло учини?» Он же тако отвѣща: «Зло никое ж учиних, но онъ самъ себе убил; находя разбойническы на великаго государя домъ, всякъ такъ погибнеть. Аще ли то ко мнѣ пришел бы, явил, и азъ во своемъ дому нашел бы того злодѣя, или бы выдалъ, или простил его от смерти». Кралю же повѣдаша. Король же нача смѣятися и дивитись его сердцю.

Конец же его сице(11) ]живяше на Мунтианской земли, и приидоша на землю его турци, начаша плѣнити. Он же удари на них, и побѣгоша турци. Дракулино же войско безъ милости начаша их сѣщи и гнаша их. Дракула же от радости възгнавъ на гору, да видить, како сѣкуть турковъ, и отторгься от войска; ближнии его, мнящись яко турчинъ, и удари его единъ копиемъ. Он же видѣвъ, яко от своих убиваемъ, и ту уби своих убийць мечем своимъ 5, его же мнозими копии сбодоша, и тако убиенъ бысть.

Корол же сестру свою взят, и со двѣма сынми, въ Угорскую землю на Будинъ. Единъ при кралевѣ сынѣ живет, а другий был у варадинского бископа (12) и при нас умре, а третьяго сына, старѣйшаго, Михаила,(13) тут же на Будину видѣхом, от царя турскаго прибѣгъ ко кралю; еще не женився, прижил его Дракула съ единою дѣвкою. Стефан же молдовскый з кралевы воли посади на Мунтьянской земли нѣкоего воеводскаго сына, Влада именем. Бысть бо той Владъ от младенства инокъ, потомъ и священникъ и игуменъ в монастыри, потомъ ростригся и сѣлъ на воеводство, и женился, понялъ воеводскую жену, иже после Дракулы мало побылъ, и убилъ его Стефанъ волосьскы,(14) того жену понялъ. И нынѣ воевода на Мунтьянской земли Владъ, иже бывы чернець и игуменъ. (15)

В лѣто 6994 февраля 13 прежь писал, та же в лѣто 6998 генваря 28 вдругье переписах азъ, грѣшны Ефросинъ.(16)

(1)...в Мунтьянской земли... — Мунтения (горная страна) — область в Румынии, восточная часть Валахии. Мунтьянской землей русский автор именует Валашское княжество, представлявшее собой в XV в. феодальное государство, ведшее борьбу за свою независимость против Турции и соседней Венгрии.

(2) ...Дракула влашеским языком, а нашим — диаволъ. — Влад Цепеш (правил в 1456—1462 и 1477 гг.) получил прозвище «Дракула», распространенное за пределами Румынии, в наследство от отца, также носившего имя Влад (1436—1446 гг.); первоначально это прозвище было, по-видимому, связано с принадлежностью Влада-старшего к рыцарскому ордену Дракона, основанному германскими императорами, но затем стало ассоциироваться с румынским словом (drac — дьявол).

[(3) ...от турьскаго поклисарие... — Поклисарь, поклисарие (от греч. αποξπισιαπιού) — посол, послы; имеются в виду послы от Мехмеда (Магомета) II, турецкого султана, многократно вторгавшегося в Валахию. Рассказ ο после (послах), отказавшемся снять шляпу, за что она была приколочена ему к голове, в западных странах относили впоследствии к Ивану Грозному.

(4) ...велми рад бысть, бѣ бо тогда ратуяся со восточными. — Β 50—60-х гг., после завоевания Царьграда и уничтожения Византийской империи, Мехмед II вел войну с главой тюркского государства Ак-Коюнлу Узун-Хазаном.

(5) Дракула же поиде, събрався съ всѣм воиньством... — Военные действия между Владом Цепешем и турецким султаном происходили в 1461—1462 гг. Известия об этой войне в источниках противоречивы; современные румынские историки считают известия об успехах Влада (во время летнего похода в 1462 г.) достоверными.

(6) ...от угорскаго короля Маттѣашя... — Матвей Корвин (Матиаш Хунь-яди) — венгерский король (1458—1490 гг.).

(7) ...от своихъ изданъ по крамолѣ. — Дракула попал в венгерский плен в конце 1462 г. История его пленения довольно сложна. Первоначально Матвей Корвин заявил ο своем желании помочь валашскому господарю, ведшему войну с турками, но затем он объявил Влада в тайном сговоре с султаном и признал господарем его брата Раду Красивого (которого до этого поддерживали турки). Румынские историки считают известие об измене в войске Цепеша достоверным.

(8) ...в Вышеградѣ на Дунаи, выше Будина 4 мили... — Указание на расстояние от королевского замка Вышеграда (Vizcegrad, нем. Plintenberg) до венгерской столицы Будина (Буды, часть нынешнего Будапешта) пропущено в Кирилловском (Ефросиновском) списке, но читается в других списках той же редакции.

(9) ...сестру свою родную дасть ему в жену... — Жена Дракулы не была сестрой Матфея Корвина. По одним сведениям она была родственницей Матфея, по другим — принадлежала к знатной венгерской фамилии.

(10) Пожив же мало, яко 10 лѣт, и тако скончася в той прельсти. — Β действительности Матвей Корвин восстановил Влада Цепеша на валашском престоле в 1476 г., и его вторичное царствование длилось около года.

(11) Конец же его сице... — Влад Цепеш погиб в сражении с турками в 1477 г.; на престол был посажен его давний соперник (представитель соперничающей династии Данов) Лайот Басараб.

(12) ...варадинского бископа... — Епископа города Вардан или Варадин Великий (ныне Орадя в Румынии).

(13) ...Михаила... — Михня Злой, впоследствии (1508—1510 гг.) валашский господарь.

(14) ..Стефанъ волосьскы... — Стефан (Штефан) Великий — молдавский князь (1457—1507 гг.), союзник и свояк великого князя Ивана III (сын Ивана был женат на дочери Стефана Елене).

(15) ...Владъ, иже бывы чернець и игуменъ. — Известия ο преемниках Влада Цепеша противоречивы. Влад, ставший валашским князем, — по-видимому, Влад Монах, бывший по одним сведениям сыном, а по другим братом Влада Цепеша.

(16) Ефросинъ — монах Кирилло-Белозерского монастыря, составитель сборников (ныне в РНБ, Кирилло-Белозерское собрание), включающих ряд выдающихся памятников светской литературы Древней Руси (кроме «Повести ο Дракуле» — «Задонщина», «Сербская Александрия», «Сказание об Индийском царстве», «Повесть ο двенадцати снах царя Шахаиши», несколько вариантов сказаний ο Соломоне и Китоврасе и др.).